«Красные линии» для Кремля, или почему Украине нужно готовиться к войне

РФ не развяжет полномасштабную войну, потому что она может перерасти в мировую. Мир не готов к новой полномасштабной войны, и Россия не может пойти на полномасштабную и мощную эскалацию против Украины.

Такое заявление сделал 11 мая Президент Украины Владимир Зеленский в рамках Всеукраинского форума «Украина 30. Безопасность страны», пишет издание LB.ua.

Эмоциональное заявление официального Киева, на первый взгляд, выглядит сильным. В психологической перевязке, что «мир не готов», это означает для слушателя, что Украина не одна в противостоянии с враждебным Кремлем. Небезосновательно для усиления этого тезиса вспомнил президент и о значительной «дипломатической работе по поддержке Европы и США независимости страны». Но уровень восприятия этого послания примерно такой же, как заявления посла Украины в Германии Андрея Мельника — о том, что Киев может восстановить ядерный статус. Такие заявления выглядели бы мощными оговорками при наличии плана. Однако …

Пока слова «мир не готов к новой полномасштабной войны» скорее касаются нового хозяина Белого дома, который действительно размышляет над проблемой сдерживания путинской чумы. Европа пока богатеет мнением. Если уже сейчас существуют непересекающиеся проблемы с комплектованием бундесвера, то реально ли на фоне нынешнего благосостояния заставить европейцев если не воевать за Украину, то решительно обеспечить современными технологиями и оружием? Откровенно говоря, надеяться на это пока есть мало оснований.

В течение последних двух десятков лет наиболее последовательной и приближенной к реальности остается Польша. Наверное, Варшава хорошо сохранила генетическую память, что позволило ее военным давно освоить американские F-16, Вовремя закупить четыре батареи современных ЗРК Patriot и отдавать огромные деньги за новые самолеты F -35. Кстати, находясь под защитным зонтиком НАТО, Варшава возлагает главные надежды на собственную обороноспособность.

Позитивные новости, которые не стоит преувеличивать

Какие сложились «выходные данные» в противостоянии с РФ по состоянию на май 2021? Зачем Путин собрал у украинских границ от 100 до 150 тыс. военнослужащих , стянул вооружение и даже развернул военные госпитали, а потом санкционировал объявить об отводе своих войск, хотя россияне почти ничего не отвели?

Для Кремля с его эфэсбэшный аурой это просто современная игра на повышение ставок. Путину необходимы диалог на равных с США и с Западом в целом, к тому же не исчезли мечты о вассальной Украине. А еще — приближение к всестороннему признание оккупированного Крыма российским, обеспечения его жизнедеятельности, полный контроль над Донбассом как элементом влияния на Украину.

Вассальная Украина усиливает позиции России в противостоянии с Западом. Системная слабость Североатлантического альянса даже на фоне избранния Байденом пути на восстановление несколько утраченного Трампом лидерства в НАТОеще позволяет Путину играть на противоречиях внутри блока. Хотя появляются и позитивные признаки достижения организационной слаженности. А именно возвращение Вашингтона к конструктивному диалогу с Анкарой в раздражающем вопросе самолетов F-35. Или активизация деятельности так называемого Восточного фланга Альянса в виде «Бухарестской девятки», которая 11 мая сплоченно осудила эскалацию ситуации в Черном море и стягивание войск к украинским границам со стороны Российской Федерации. Все это работает на формирование со стороны НАТО быстрой и слаженной реакции в случае увеличения масштаба российской военной агрессии против Украины.

Если учесть, что конфликт с Украиной в самой РФ представляется как конфликт с Западом ( «Россия воюет на территории Украины с США, атакующих ее интересы»), то и понятно, любые достижения на театре военных действий будут подаваться как различные победы над США. Особенно это важно после появления в Белом доме Байдена с его откровенно провокационной, явно антипутинской риторикой .

Поэтому Путин сейчас активно тестирует свои операционные возможности и исследует реальные возможности Украины и ее наиболее уязвимые места. Как и способности Запада совместно и слаженно реагировать. Например, та же беспрецедентная милитаризация в Крыму, хотя и адресована Западным странам, может быть использована и непосредственно против Украины. Это некая игра, когда в реальных условиях на территории Украины проводятся чувствительны лабораторные эксперименты.

Может ли Украина быть поражена во время такого тестирования? Во-первых, она и так уже поражена — самой войной которую развернул Кремль. Во-вторых, собственно Москва выбирает стратегию и тактику, а Киев лишь реагирует в пределах узкого коридора собственных возможностей. Поэтому новые удары вполне возможны, пока Украина будет оставаться легкой добычей.

Однако не стоит забывать, что Путин быстро склоняет голову перед силой. Так после сбивания турецкой ПВО российского фронтового бомбардировщика Су-24 в ноябре 2015 года, и это произошло после объявления западным миром о вероятности жестких санкций (включая отключением от системы SWIFT). Поэтому игра РФ военными мускулами может быть посвящена и просто к подготовке надлежащей встречи Путина с Байденом .

Россия существует в тупике путинской политики — все больше с чувством политической осады. Истощена технологически. Но еще способна оставаться опасным противником для Запада.

Время ускорить темпы?

Буддийская философия утверждает, что Вселенная не содержит негативной информации. Есть только причины и последствия. Для Украины все выглядит достаточно просто: она собственными усилиями превратилась в уязвимую мишень и до сих пор находится в таком неприятном статусе. Поэтому остается привлекательной для России. Среди прочего — как инструмент противостояния с западным миром.

Показательно, что глава государства в своей речи о вероятной масштабной войне не сказал ничего нового. Но из уст президента даже повторенные слова об отсутствии вероятности широкомасштабной войны могут интерпретироваться неоднозначно. В том числе как убаюкивание электората: «Большой войны не предвидится, а к нынешней мы и так уже готовы».

Действительно, обоснованные предположения, что Путин не решится на широкомасштабную войну, были и раньше. Например, эксминистр обороны и первый председатель СБУ Евгений Марчук конце апреля отметил: «Путин не напал, чтобы не попасть в мировую «мясорубку». Никаких иллюзий не должно быть о том, что ничего не случится. Не думаю, что будет широкомасштабное наступление для захвата территории. Я боюсь таких скрытых вещей: если сейчас будет как бы смягчение, то точно будет активизация по линии спецслужб. Надо готовиться к серьезной провокации». Поэтому и в речи опытного спецслужбиста ключевые слова не о масштабной войне, а о том, что «надо готовиться к серьезной провокации».

Кстати, в путинской версии широкомасштабная война и может стать результатом «серьезной провокации», имеющий тенденцию к развитию и развертывания военных усилий. На фоне молчания Запада.

Украина за годы войны успела стать звеном Западного мира. Не интегрированым в военную машину Запада, но уже таким, в выживании которого Запад точно заинтересован. При этом Украина находится в опасном полукольце, когда Кремль имеет огромные возможности «создания событий» по собственному сценарию от десантно-штурмовой операции с моря к появлению нескольких десятков (сотен) диверсионно-разведывательных групп с территории Беларуси. Уже не говорю о четырех воздушно-десантных дивизий РФ вблизи границ. Конечно, идеальная для Кремля версия, о которой уже было много разговоров — отрезать Украину от моря, создав так называемую «Новороссию».

В этом контексте ответ Зеленского на вопрос, сможет ли Украина в случае вторжения справиться сама, без помощи иностранных партнеров — «Будем бороться до последнего», — мог бы считаться логичным и правильным. В случае наращивания Украиной подготовки к войне. Потому что, конечно, в случае постепенного наращивания эскалации Кремлем все зависит от «уровня выбранной масштабности» войны против Украины. Например, оценивая характер возможной военной операции будущей полномасштабной войны, эксминистр обороны Украины генерал армии Александр Кузьмук в беседе с автором этой статьи убеждал, что первые авиационные удары вообще могут происходить без пересечения границ — ракетное  и авиационное оружие позволяют это сделать. Это — к вопросу, следовало бы вернуть в строй ЗРК С-200 ( «Вега») — по примеру той же Польши.

Готовится ли Украина на самом деле к худшим сценариям? Знаковым эпизодом того же Всеукраинского форума «Украина 30» стало сообщение министра обороны Андрея Таранао том, что в оборонном ведомстве завершается разработка двух концептуальных документов — новой редакции Стратегического оборонного бюллетеня и Плана обороны Украины. Среди прочего, Минобороны совместно с народными депутатами разработало ряд законопроектов.

В частности, проект закона о территориальной обороне уже находится на внешнем согласовании. Также ожидаются изменения в законы Украины «О разведке», «Об обороне Украины», «О Вооруженных силах Украины». Кроме того, в Минобороны завершается разработка двух важных концептуальных документов — новой редакции Стратегического оборонного бюллетеня и Плана обороны Украины. Вспомнил глава Минобороны и о развитии боеспособности всех составляющих сил обороны, и о перевооружении украинской армии, в частности, закупку современной военной техники.

Это хорошие новости. Но насколько быстро происходит наращивание оборонного потенциала государства?

Например, если говорить о внедрении всеобъемлющей обороны (именно этот аспект на самом деле больше всего сдерживает Путина), то появление «Закона о территориальной обороне» запаздывает как минимум на 4-5 лет. Так же ничего не слышно и о реформе СБУ. О подготовке первого Плана обороны отмечалось год назад, и основные элементы его идеологии формировались тогда в ОПУ.

В отношении боевого потенциала,   вряд ли можно серьезно говорить о перевооружении, если государство способно выделять на это меньше миллиарда долларов ежегодно. Вроде есть основания говорить о признаках последовательности в этой сфере. Например, в первом квартале 2021 ожидается появление в ВМСУ первого дивизиона береговых ракетных комплексов «Нептун» , при этом разработаны и сейчас испытывают и систему наведения этих ракет на цель. Осуществлен заказ партии разведывательно-ударных беспилотных комплексов Bayraktar TB2, на параде к 30-летию Независимости Украины мы увидим первые наземные боевые роботы (по крайней мере есть такое распоряжение главы государства). И многое другое. Однако по сравнению с наращиванием боевого потенциала противника это шаги пока микроскопические. Они явно несопоставимы.

Украина пока никак не продвинулась в создании единого цифрового поля боевых действий. НЕ развернуто и деятельности «по всем фронтом технологических возможностей». В том числе активизации разработок оружия на новых физических принципах. Отдельный пример: в Украине есть разработки электромагнитного оружия — использование энергии электромагнитного излучения непосредственно для поражения цели. Интересно, по мнению директора харьковского Института электромагнитных исследований, профессора Юрия Ткача, число зарубежных заказчиков электромагнитного оружия непрерывно растет. И это страны Юго-Восточной Азии, Европы, Ближнего Востока. «Делегации непрерывно у нас из этих стран присутствуют, ведут переговоры. И эти переговоры заканчиваются конкретными контрактами», — подчеркнул он.

А соседняя Россия этим наверняка активно занимается. Например, 11 мая появились публикации (в частности в Politico), что официальные лица в США подозревают, что за загадочными атаками на американских служащих и разведчиков в разных странах может стоять Главное разведывательное управление Минобороны России. При этом агенты, вероятно, использовали лазерное оружие направленной энергии. Которое излучает энергию в заданном направлении без применения проводов и других проводников и может достигать летального и нелетального эффекта.

Но если вопрос электромагнитного или лазерного оружия можно считать высшей математикой для военно-политического руководства страны, то, скажем, разработки отечественных ЗРК или модернизацию парка боевых вертолетов, наверное, стоило бы включить в среднесрочное планирование. Специалисты настаивают: должны быть профессиональные дискуссии с привлечением безопасности министерств и ведомств, должны быть профессиональные, взвешенные решения на 3-5 будущих лет в отношении национальных приоритетных программ, которые никак не зависели бы от вопросов импорта оружия.